Каменный лес Ваншень на вершине горы в несколько раз старше турецкой Каппадокии: исполинские бутоны, протянутые к небу ладони, целый зоопарк карстовых зверей и еще что-то гигантское и растущее кучно, как небоскребы Чунцина. Когда-то это были расщелины океанского дна, со временем вода отступила, ветер дотесал камень, и теперь здесь чувствуешь себя как в покинутом жителями лунном городе с тысячью пустых переулков и перекрестков.
Местные ведут с природой вдумчивые разговоры. В гротах до горного разума пытаются достучаться ученые, в Ваншене – люди мяо, облюбовавшие карстовый лес под свои ритуалы с песнями и плясками. А в уезде дацу – монахи. Тысячу лет назад они начали здесь упражняться в резьбе по камню и, забывшись, изрезали пять здоровых пещерных комплекса. Будда и Ко, пастухи и коровы, Лао Цзы и Конфуций, донаторы, жертвовавшие деньги монастырям, - все смешалось на скальных рельефах, местами замшелых, местами театрально заросших плющом.
Местные ведут с природой вдумчивые разговоры. В гротах до горного разума пытаются достучаться ученые, в Ваншене – люди мяо, облюбовавшие карстовый лес под свои ритуалы с песнями и плясками. А в уезде дацу – монахи. Тысячу лет назад они начали здесь упражняться в резьбе по камню и, забывшись, изрезали пять здоровых пещерных комплекса. Будда и Ко, пастухи и коровы, Лао Цзы и Конфуций, донаторы, жертвовавшие деньги монастырям, - все смешалось на скальных рельефах, местами замшелых, местами театрально заросших плющом.
